|
 Мой
любимый и терпеливый муж
Итак,
как говорили наши бабушки, "предмет" моей любви
это мой муж - Игорь, Игорюша, Игоренок, Игоряша….
Предмет довольно большой: рост - 187 см, вес - 100 кг. (и
при этом ни грамма жира, даже щипнуть, как следует, не получается).
Глаза у него зеленые и очень-очень добрые. Мне просто страшно
за него постоянно, как с такими глазами он живет в нашем сумасшедшем
мире.
Я не буду описывать его в подробностях. Это будут маленькие
очерки о нем, моем любимом и о нашей с ним жизни…Я буду понемногу
добавлять их на эту страничку…Я буду просто объясняться ему
в любви и вы все про него поймете….
***
Мы
не живем как два ангелочка на облачке. Иногда ты ворчишь как
старый дед и доводишь меня до белого каления. Иногда я устраиваю
тебе сцены, искренности и трагизму которых позавидовал бы
самый популярный режиссер Большого театра. Иногда мы ругаемся.
Правда, с каждым годом все реже и реже. Наверное, потому что
с каждым годом все острее понимаешь, как же нам повезло и
какие мы с тобой счастливые. Мы не расстаемся с 1993 года
более чем на неделю. По всем законам и устоям семейного общежития
мы давно должны обрыднуть друг другу до изжоги. А мы становимся
все ближе и ближе. Удивительно….Самое главное, что мы с тобой
жуткие одиночки. Мы всегда как-то отличались и не вписывались
ни в одно человеческое сообщество. А тут вошли друг в друга
как две половинки чего-то слившегося миллиарды лет назад,
слившегося еще до сотворения этого мира. Почему нам так повезло?
Спасибо тебе Господи, спасибо…
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
Ты
постоянно придумываешь мне прозвища. Всякие производные от
семейства кошачьих. Уже давно ты сделал вывод, что я произошла
не от обезьяны как все порядочные люди, а от какого-то загадочного
существа, но точно из семейства кошачьих. Оспаривать твою
теорию бесполезно, остается только соглашаться. Как только
ты меня не называешь. Чаще всего КОТИКОМ. Наша маленькая дочура
на вопрос бабушки: "Ласточка покажи, где у нас котик?"
уверено тыкала ручонкой не в картинку с котом, а в меня. Неизвестно
где ты выкапываешь совершенно немыслимых моих родственников
разряда кошачьих с такими названиями, что я в ступор впадаю.
Иногда мне кажется, я уже забыла как меня зовут. Когда во
дворе орут: "Киса, где ты котик?" я судорожно оглядываюсь
и ловлю себя на том, что хочу нестись на зов. Подчас я протестую
и требую возвращения мне законного человеческого имени, я
ведь этот, блин, как его там, а вот, Homo erektus - то бишь
человек прямостоящий, или нет Homo erektus - это совсем древность,
вот, вспомнила, я - Homo sapiens - человек мыслящий,а не кот
какой-то. Ты покорно соглашаешься и начинаешь звать меня исключительно
по имени. Через полчаса меня начинает подташнивать. Через
час сводить судорогами. А через два я ору: "Когда ты
начнешь называть меня нормально, Котиком?!" Причем, когда
все остальные зовут меня просто Любашей я воспринимаю это
совершенно прекрасно. Но ведь они не умеют, ТАК звать меня
Котиком. Как будто бы гладить по мягкой шерстке, даже не прикасаясь.
Как будто заворачивать в плед и баюкать. Как будто прятать
от всех невзгод и огорчений…Мне ничего не страшно в этой жизни,
пока ты ТАК зовешь меня Котиком.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
Ты столько всего знаешь, это в голове не укладывается. Тебе
можно назвать какую-то захудалую африканскую страну, которая
и на карте-то не обозначена и ты тут же выдашь и ее столицу
и крупные города, и количество жителей, и что там производят
и все-все остальное. По истории ты можешь читать лекции. Ты
так увлекательно рассказываешь о каком-нибудь там, про которого
и не всякий историк знает, что я слушаю тебя, выпучив глаза
и открыв рот, как маленький дитенок. Ты помнишь все мыслимые
и немыслимые даты. Учебник по сопромату ты читаешь как будто
у тебя в руках интересный детектив. К тебе тащатся все наши
знакомые дети, чтобы ты им помог решить их ненормальные задачи,
и ты их щелкаешь как наш попугай семечки, без разницы за какой
класс. КАК ты можешь столько всего знать??? КАК ты можешь
жить в нашей дурацкой стране и работать на своей выматывающей
работе? Если бы ты родился в стране для людей, ты бы сейчас
преподавал в университете, или работал в лаборатории. Ты бы
точно придумал вечный двигатель и средство от всех болезней.
На тебя бы молились как твои начальники, так и твои подчиненные.
Но ты появился на свет в стране, в которой нельзя жить. Здесь
можно только выживать. А в нашем городишке нет никакой порядочной
работы. Но ты даже слышать не хочешь о том, чтобы куда-то
ехать и "пробиваться в люди" без нас. Да ты и не
сможешь жить среди "пробившихся людей". Они сожрут
тебя. У них стальные глаза и акульи улыбки. А у тебя глаза
ребенка. И ты никогда не пожалел о том, что ты живешь здесь
и сейчас. Ты постоянно говоришь мне, что счастлив, что тебе
наплевать, где работать, что ты всегда заработаешь достаточно,
даже честным путем, что главное, что мы вместе. Как ты можешь
оставаться таким среди этих чудовищ? КАК?
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
Я открываю дверь, и мои глаза отказываются воспринимать происходящее.
Почему ты весь в крови? Я закрываю глаза и открываю снова.
Ты по-прежнему в крови. Ты ведь разыгрываешь меня, правды?
Это ведь совсем не кровь, это ты измазался томатной пастой,
и сейчас будешь смеяться над моим испугом. Но ты никогда не
разыгрываешь меня зло. Это не розыгрыш. Это настоящая кровь.
Ты входишь и тяжело опускаешься на тумбочку в прихожей. Ты
еще умудряешься улыбаться и говорить, что это так - ерунда
- царапина. Потом мужики с твоей работы расскажут мне, что
на тебя упала огромная сушнина и придавила, что твоя каска
разлетелась вдребезги, что они все тряслись от пережитого
страха, а ты был спокоен как удав и отказался ехать в больницу.
Ты только сказал: "Отвезите меня домой, к моей Любушке".
Ты ведь уже попадал в нашу больницу и знаешь, что без меня
тебе там делать нечего, что им совершенно все равно, что и
как с тобой будет. Поэтому ты хотел только одного - домой
- ко мне. Ты находишь силы шутить, ты говоришь может не стоит
ехать к этим врачам. Но я уже в порядке. Я не буду сейчас
плакать и бояться. Потом, все потом. Сейчас я тоже спокойная
как удав. Я должна быть спокойная, и я буду. Я звоню нашему
другу, он приезжает на машине, мы едем в хирургию, надо хотя
бы убедиться, что нет переломов. А потом в нормальную больницу.
Я усаживаю тебя в приемном покое. Я иду искать врача. Врача
конечно же, нет. Я нахожу только медсестру. Я объясняю ей,
что в приемной сидит человек с травмой головы и Бог знает
еще чего, что нужен срочный осмотр хирурга. Медсестра отвечает,
что хирурга нет, он куда-то вышел и когда будет неизвестно.
А когда я спрашиваю ее, кто же тогда осмотрит моего мужа,
ведь у него тяжелая травма, она, перекатывая за щекой жвачку,
флегматично сообщает мне: "Да ничего, посидит, подождет,
не сдохнет". Я не вижу себя со стороны, но, наверное,
это страшно. Наверное, у меня совершенно безумные глаза, когда
я беру ее за грудки и отрываю от пола, хотя в ней весу как
в бочке с дерьмом, и шиплю ей в лицо как взбесившаяся кошка:
"Не сдохнет?!? Это ты у меня сдохнешь, сука, если через
пять минут здесь не будет врача!" Она пугается так, как,
наверное, никогда в жизни не пугалась. Через несколько минут
появляется доктор. У меня вылетает истерический смешок, это
просто дежурный, а так это детский врач. Жуть. Она смотрит
Игоря: "Вроде бы ничего страшного. Но надо к невропатологу,
это же голова, я не понимаю. Но вы знаете, он уже дома, дежурство
кончилось, он вас не примет, он такой нервный, этот наш невропатолог".
Я ничего не говорю, я сажаю Игоря в машину. Я знаю, нас сейчас
кто хочешь примет. Кто интересно рискнет со мной сейчас поспорить?
Мы приезжаем к невропатологу, я немного знаю его. Он, конечно
же, нас принимает. Он осматривает тебя, делает какие-то уколы.
Боже мой, как ты боишься уколов, мой маленький герой, ты дожил
почти до тридцати лет и умудрился не получить ни одного укола
в вену. Ты белеешь, ты ворчишь, что лучше еще раз попасть
под дерево, чем выдержать хоть один укол. А я глажу тебя по
головке, я еще и шутить умудряюсь. Ну вот, тебе уже лучше.
Сейчас мы поедем домой, а завтра мы поедем в Новгород, и там
тебя тоже примут любые врачи и будут лечить. Пусть мне попробует
кто-нибудь отказать.
Мы еще много времени проведем в больницах. Я буду водить тебя
за ручку, и все доктора будут разговаривать со мной, как будто
рядом сидит не огромный мужчина, а малыш. О, эти доктора,
они печенкой чуют с кем им надо разговаривать. Мы вылечим
все твои травмы, у тебя даже шрамика ни одного на память не
останется.
Я никогда не дам тебе умереть. Никогда. Ты будешь жить вечно.
По крайней мере для меня. Потому что я обязательно умру раньше.
Я только об этом и прошу у Бога. Это ведь такая маленькая
просьба, и я знаю, Он мне не откажет. Потому что я все равно
не смогу пережить тебя. А ты сильный. Ты обязательно справишься,
когда меня не станет. Ведь правда? Пожалуйста, ты должен.
Это будет только одна крохотная слабость, которую я прошу
мне позволить. А ты сильный, ты справишься, наверное….
А теперь я могу плакать, все позади. Все в порядке. Я могу
плакать сколько хочу. И я плачу, когда думаю, что весь тот
проклятый день ты ходил без каски, будь она благословенна.
И ты одел эту каску, разлетевшуюся на части и спасшую тебя,
за пять минут до того, как рухнуло дерево. Это просто Бог
вспомнил о моей маленькой просьбе…
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
Наша
дочура растет как тесто в опаре. Действительно не по дням,
а по часам. Сейчас ей 8 лет, а она почти что догнала меня
по росту. И по интеллекту, кажется. Вопросы сыплются из нее,
как горох из дырявого мешка. К концу дня я начинаю чувствовать,
что моя голова не просто накалилась. Она давно перекалилась
и готова взорваться как разбушевавшийся атомный реактор. А
голосок Оленьки звенит и звенит колокольчиком.
Наконец-то появляется мое спасение. Мой нянь. Наш папуля.
Маленький террорист виснет на нем кульком и…Все, я свою вахту
сдала.
Ты никогда не устаешь от жужжания нашей "пчелы Оли".
Ты таскаешь ее с собой всюду и всегда. Ты спокойно отвечаешь
на самые немыслимые вопросы. Ты решаешь с ней домашние задания.
Ты никогда в жизни не прикрикнул на нее. Ты читаешь ей книжки
по вечерам. А она…Она обожает тебя. Она смеясь заявляет, что
мама у нас для поддержания порядка и воспитания, а папа для
совместного хулиганства и исполнения желаний. Ты постоянно
исполняешь все наши желания. Наш любимый дед Мороз.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
-Котик,
я тебя хочу. Ужасно хочу, сейчас растерзаю просто…
-Ты маньяк. Мы женаты уже 10 лет. К этому времени все нормальные
мужья давно охладели к своим половинам, обзавелись любовницами
и не пристают к старым больным женам по сорок раз на дню.
-Ну что мне делать-то, если я не нормальный. Я хочу только
эту старую, ворчливую, занудную, больную жену. Спасайся, старушенция,
щас домагиваться буду.
-Я же говорю, ты маньяк. Даже когда у тебя температура под
сорок, даже когда у тебя нога была распилена, я от тебя не
могла скрыться.
-Сама виновата, нечего быть такой завлекательной. Вот стараюсь
пройти мимо, всячески внимания не обращаю, а как гляну на
тебя, все, конец, пропал, сразу завлекаюсь. Так что бабуля
никуда тебе от меня не деться. Я еще и в 70 буду о-го-го!
-Врешь ты все, свинтус. Ты посмотри на себя в зеркало. Ты
же красавец. У тебя фигура как у римского божества. На тебя
девки гроздьями вешаться должны. Я же вижу как на тебя все
бабцы смотрят.
-Да тьфу на них, я только тебя хочу, Котик. Ты самая-самая,
ух, аппетитный персик…
-Какой персик? У меня куча килограммов веса лишнего наедено.
Вон, посмотри, какая на животе складка выросла. А ты - персик.
-Дай животик поцелую. И поглажу на счастье. Моя складочка
и мой животик, Обожаю все твои складочки. Все, выхожу на охоту.
-Извращенец и врун. Чего животик-то гладить, я тебе что, китайский
божок что ли? Смотри, какие девицы по улицам бегают, молоденькие,
гладенькие, ножки длинненькие, вот на кого охотиться надо.
-Тьфу на них еще раз, вместе с их ножками. Мне ТВОИ лапки
нужны, и ТВОЯ складочка на животике, и вся-вся ты и только
ты. Ты же моя, родная, ты же часть меня, моя половинка. А
они все ЧУЖИЕ. Понимаешь - ЧУЖИЕ. Зачем они мне? Я тебя каждое
мгновение нашей жизни помню, какая ты была в 15 лет, когда
мы встретились, как росла и менялась, как ходила уточкой с
огромным животом с Лелишной внутри, как будто шарик съела,
я тебя наизусть знаю, все твои родинки, все шрамики. Ты РОДНАЯ.
А они ЧУЖИЕ. Как я могу их хотеть? Не нужны они мне. ТЫ мне
нужна. Я же ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Эй - эй, ты чего это плачешь-то, маленькая?
- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
У меня болит все-все тело. В общем "лапы ломит, хвост,
отваливается, шерсть клочками выпадает". У меня критические
дни. Ну, просто совсем критические, самое начало. Внутрь меня
затолкали огромную гирю и бросили вниз живота. Она там ворочается
и хочет разорвать меня на мелкие кусочки. Одновременно хочется
закопаться поглубже под одеяло и укрыться потеплее, а также
плакать, скандалить, и чтобы все вокруг меня жалели. Поскандалить
не с кем. Доча смылась к бабушке, любимый на работе. Мне нужна
жертва, требую жертву на расправу!!! Всячески настаиваю!!!
В дверях поворачивается ключ. Ага, вот она жертва. "Жертва"
пришла со смены, жертва устала как собака и хочет есть и спать.
Время уже 10 вечера. Пусть и не надеется, у меня ОЧЕНЬ критические
дни. Вырастаю в прихожей как скорбная статуя:
- Мне плохо, очень-очень, просто ужасно. Я хочу чипсов, шоколадку
и сока.
- Любушка, посмотри на часы-то, я есть хочу и спать. Ты же
целый день дома была, кисонька, чего же не сходила?
- Не могла. Мне плохо. И у меня прокладки кончились (в шкафу
их у меня 5 упаковок), и я хочу чипсов, шоколадку и сока.
- Ну, что я, сейчас в магазин понесусь за прокладками? Давай
завтра, а.
- СЕЙЧАС!!!
- Никуда я не пойду, ты издеваешься просто.
- Конечно, тебе меня не жалко, ты меня не любишь, ты бессердечный
эгоист и негодяй. А я никому не нужна. Умирать буду, ты пальцем
не шевельнешь, переступишь и пойдешь дальше. Ты чудовище,
ты монстр.
- Ну, хватит, я никуда не пойду, это ребячество.
По моим щекам градом катятся слезы. Нет ни градом, лавиной,
меня просто смывает своими собственными слезами. Я всегда
знала, что живу с недостойным меня человеком. Я самая несчастная,
как же мне себя жалко-то, Господи. Что же делать-то? Ой, как
мне плохо. Я зарываюсь в одеяло и рыдаю от безнадежности своего
положения. Рыдаю и рыдаю, одинокая, никому не нужная, больная…А
это злобное существо гремит кастрюльками на кухне, набивает
свою утробу и плевать на меня хотело с высокой колокольни.
Щас умру, нет, щас точно умру от горя…Но не умираю, а почему-то
всего лишь засыпаю.
Просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня по голове. Перед
моим зареванным носом выложены пакетики с чипсами, несколько
шоколадок, соки и упаковка с прокладками. Злобное существо
гладит меня по головке и разговаривает как с младенцем:
-Бедная девочка. Маленькая, несчастная, одинокая, никто ее
не жалеет. И муж у нее чудовище. Скушай, детка, шоколадку.
Не плачь. А то твой милый носик покраснеет.
Я цапаю его за лапу и пихаю ее под щеку:
-Слушай, ну как ты со мной живешь? Я же ненормальная. Мне
плохо, а я на тебе отыгрываюсь. Мне поскандалить и порыдать
надо было, я и напала на тебя как фурия. Нашла жертву, называется.
Ужас. В магазин тебя ночью погнала. И за чем? За всякой ерундой.
И ты пошел. Ну, кто бы еще поперся ночью, после работы. Любой
бы меня на три буквы послал. Я чудовище, правда?
-Ну, ведь ты мое чудовище. Многолетне испытанное. Маленько
сумасшедшее, но ведь родное и одомашненное даже слегка. Что
ж с тобой делать-то. Только любить. А в магазине мне сказали,
что впервые видят такого заботливого мужа, который в 11 вечера
за прокладками ходит. Вот видишь, на комплимент нарвался.
Кушай, солнышко, шоколадку, я сейчас тебе соку налью.
-Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
***
У
вас намечается какой-то там разгульный мальчишник с алкогольными
возлияниями. Твои приятели утаскивают тебя с собой в кабак,
грозясь напоить до смерти трезвенника несчастного и обязательно
совратить с пути истинного.
Через пару часов тебя возвращают обратно с дикими воплями:
-Забери это никчемное существо. Он нам весь праздник портит,
паразит. Ты можешь себе представить, стоит только нам подкадрить
какую-нибудь красотку, так твой негодяй начинает ей рассказывать
какая у него замечательная женушка, лучше которой нет на белом
свете. От нас уже все бабы из-за него разбежались. Ведьмочка,
ты какими приворотами его кормишь?, признайся, дай рецептик
зелья. И забирай его сейчас же!
Я хохочу над ними до колик, принимая назад свое чуть пьяненькое
сокровище.
Сокровище лезет целоваться, попутно объясняясь в любви и жалясь
на непонимание грубых и бездушных мужланов.
-Сгинь, алкаш. Лезь спать сей момент. Я с пьяными дядьками
не целуюсь.
"Алкаш" благополучно утрамбован в кровать и сладко
посапывает, как суслик. Вот он ворочается и бурчит: "Зачем
мне это стадо баб?" Я смотрю на него и улыбаюсь. Хорошо-то
так.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ….
***
Пишите мне
|
