|
Николай
Отришко
"Все
беды от любви"
 Прозвище
«Чума», прилипло к Степке Чумичеву лет в десять. Бежит, бывало,
по деревне Ванька Конопатый - сын сельповской завмагши, -
и орет:
- Мамка-а-а-а-а….
- Шо стряслось? - Волнуется мамка
- У меня Степка Чума десюлик отняв.
- Ох, я его… ух, я ему…
Не могла Ванькина мамка знать, что отнимает Степа медяки
у ее отпрыска не баловства ради, а дабы купить за семь копеек
леденец - петушка на палочке, - и обменять его у соседской
девочки Маруси на два, а то и на три ее детских поцелуя. Так
начинался Степкин роман в маленькой украинской деревне близ
большого города Донецка.
***
Прошли годы. Биография Чумичева: школа-армия-водка-тюрьма,
в сочетании сего внешностью: пучеглазый-щербатый-редкобритый
- слились воедино и являли собой образец среднестатистического
россиянина, глазами среднестатистического американца. В начале
перестройки, во время отдохновения от армейской службы, экспроприировал
Степан по пьянке сельповское имущество в размере восьми бутылок
водки и пяти плиток шоколада. Водку брал для себя, а шоколадом
намеревался Марусины зубки побаловать. Не успевшие перестроиться
судьи, Степкин поступок сочли грабежом и оценили его в четыре
года тюрьмы.
Пока
срок мотал, Маруся вышла замуж за Ваньку и такая ревность
взяла Степана, что не стал он после отсидки домой возвращаться
- скитался, бичевал, бомжевал, пока не зацепился в нефтяной
Сибири. Начал новую жизнь: устроился на буровую, получил койку
в общежитии, выписал местную газетку «Сургутские ведомости»,
купил книжку с красивой обложкой и даже вычитал в ней о том,
что все беды мужские - от любви! Не поверил.
И все бы ничего, да все эти годы одолевало Степана желание
утереть нос Ваньке Конопатому и отомстить Марусе за измену
коварную. Чуть ли не каждую ночь виделся ему сон про то, как
приезжает он с полными карманами денег в свою деревню; как
закатывает там пир человек на …эээ …короче, на всю деревню;
как Маруся, осознавая роковую ошибку, рвет на себе волосы
и молит Степана о прощении. Сны заканчивались всегда одинаково
- Ванька, униженный и посрамленный, совершает акт суицида
в сарае, а Степан прощает Марусю и берет ее… в жены прям тут
же, рядом с повесившимся мужем. Просыпался - и хоть кричи.
Кто любил - тот поймет.
На ловца, как говорится, и зверь бежит - вытурили Степана
в отпуск в начале февраля. Не успел и половину отпускных пропить,
как по телевизору объявляют: «четырнадцатого февраля день
всех влюбленных!» Как услышал о таком поводе, так и обомлел.
На другой же день на местном рынке купил у китайцев модную
куртку «Аляска», сторговал у усатого армянина ботинки от «Эрнесто
Долани», цыгане продали ему совсем недорого немецкую бритву
«Браун» с лезвиями «NEVA»…. В этот же день в агентстве Аэрофлота
взял билет на десятое, и….
Всю дорогу Степан опасался себя же. Дело в том, что в состоянии
подпития терял он контроль над своим языком и мог наговорить
такого, за что был бит неоднократно. А в голове свербело сомнение
- помнят ли его в деревне?
Зря сомневался - помнили! Не успел из «тачки» вылезти, как
по деревне эхом прокатилось «Чума-а-а-а приехал!»
Иван встретил словами: «Тю, кого я вижу?» Сгреб Степана в
объятиях и сообщил:
- Народ казав, шо ты у москалей бешенные гроши заробляешь,
а мы тут
бедствуем… правительство довело народ до ручки. Не поверишь,
даже запах водки забыли. Обмыть твой приезд не мешало б.
Насчет «забыли запах» Ванька лукавил - от него так несло перегаром,
что даже Степан учуял.
Для «обмывания» встречи заказал Степан деревенскую столовую.
Пришли все способные передвигаться земляки, включая девяностолетнюю
бабушку Гапку. Маруся явилась в шелковом сиреневом платье
«а ля Монро» в сопровождении из последних сил трезвого мужа.
Здороваясь с Марусей, Степан спросил:
- Ну, как ты тут?
- А как видишь - цвету и пахну!!!
Пахла Маруся Иваном и совсем немножко - навозом.
Учитывая «халявное» угощение, гости на разговоры не отвлекались
и к четвертой рюмке смели со столов всю закуску. После пятой,
на женских лицах появился румянец, на мужских - умиротворение,
и всех потянуло «побалакать». Первым начал участковый:
- Ну, и скоко ж тебе москали платют?
Такой вопрос Степан предвидел, и ответил честно:
- Двадцать тыщ в месяц. - Языку честность не понравилась и
он добавил -
Долларов!
Пока притихшие гости переводили Степанову зарплату в украинские
гривны, бабушка Гапка - приняв его за депутата из Киева, -
поинтересовалась:
- А чи
правду люды балакають, шо правительство скоро будет пенсионеров
отстрелюва…
Договорить ей не дали. Размер Степановой зарплаты произвел
на его земляков шок, выйти из которого они могли лишь узнав,
можно ли им приехать к Степану и устроиться хотя бы на половину
названной суммы? Или на треть? А на четверть? Некоторые соглашались
и на сто долларов….
Степан, поглядывая на застывшего с открытым ртом Ивана и тешил
свои моральные издержки:
- Вот эта куртка стоит штуку баксов, - он указал на «Аляску»,
- у нас такие
на свалку выбрасывают! Я не стал выкидать, думаю, если в дороге
украдут - не жалко.
И посыпались вопросы:
- А у вас децкие польта выбрасують?
- А ботинки сорок третьего, выкидають?
- А у вас там шапок подходящих нету?
Раскрасневшаяся Маруся поинтересовалась:
- А нельзя ли там шо-нибудь на меня подобрать… с песцовым
воротником?
Иван
хлопнул стакан и решил взять быка за рога:
- А как к вам добрацца?
Иваново намерение Степану не понравилось, и он решил припугнуть:
- У нас там такой мороз, что плевком можно убить! Да! Плюнешь,
а оно пока летит - в лед превращается, и если в глаз, то…
- А вдруг до ветру припрет, как тогда?
- Ни дай Бог - сразу труп!
- А летом? - Не унимался Иван.
- А летом комары! За один укус могут запросто ребро перекусить.
Бывает,
летит стая комарья по тайге - аж ветки трещат…
К полуночи Маруся выкроила минуту уединения и, смущаясь, спросила:
- Женат?
- Да! На ней - Степан достал из кармана заранее приготовленную
страницу из глянцевого журнала с изображением полуголой американской
киноактрисы. Настоящего имени голливудской красавицы он не
помнил, но это и не требовалось:
- Марианной звать! - Представил "жену" Степан, намекая
на сходство имени красавицы с именем его первой любви.
- Симпатичная, - оценила Маруся, и выразила догадку - а это,
случайно, не та Марианна, которую в разных кинах показывают?
Я по телевизору видала.
- Та самая! - Соврал Степан с чувством глубочайшего удовлетворения.
Если деревня встречала Степана, как «Чуму», то провожала,
как «Степана Петровича»! Его обнимали, жали руки, говорили
приятные слова и вручали конверты с адресами и списками необходимых
вещей, которые земляки жаждали получить с сургутской чудо-свалки.
Степан, проклиная свой язык, списки брал без особого энтузиазма:
- Если что… короче - буду иметь ввиду….
- Ага, глянь. Если синих свитеров не будет, то высылай красные,
они тоже
сгодятся. Или желтые - они будут под цвет моей нейлоновой
рубашки. А еще лучше - высылай любые, какие попадутся. А не
будет свитеров - шли, что попадется, в хозяйстве все сгодится.
- Наказывал друг детства Мыкола Подоляка.
- Степк, а Степк, ты уж не забудь про мою просьбу - хоть на
старости хочу в дубленке пощеголять… Я ж тебя помню, как ты
еще под стол пешком ходил. - Стараясь разжалобить Степана,
просила тетка Грунька.
Деревенский пастух дед Гаврила молил о «пустяке»:
- Степа, сынок, если там где увидишь справные резиновые сапоги
- умоляю, ты уж мимо не проходи, захвати для меня, уважь старика…
Пустяк, а вот уж какой год не могу купить: денег не хватает,
а без сапог беда - пятки совсем порепались.
Маруся ни о чем не просила, она лишь чуть намекнула:
- Я и просить ничё не буду - знаю, что при такой красивой
жене тебе не до меня…. А я, Степа, между прочим, все время
об тебе помнила. И мечтала даже. Об тебе. И об пальте. Думала:
вот вернется Степушка, сойдемся и станем жить-поживать, как
в той сказке… пальто синее с воротником мне справим, сапожки
на каблучке купим…. тридцать восьмого размера. Только чтоб
каблук невысокий был - на высоком у меня ноги устают, я у
Светки Журавлихи в прошлом году меряла. Да и, если честно,
не идет мне на высоком.... Да, видать, не судьба.…. Мечтать,
как говорит моя мамка, не вредно.
***
Вроде и съездил Степан удачно, и ревность свою утолил, но
тревожно было у него на душе, муторно как-то. Предчувствие
не обмануло - через месяц после поездки столкнулся он в своей
общаге нос к носу с Ванькой Конопатым. Вместо приветствия,
Ванька спросил:
- Народ волнуется, чё шмотки не высылаешь?
- Списки потерял. - Нашелся Степан.
- Я новые привез. - Обрадовал его земляк.
Обошлось без мордобоя. Уезжал Ванька в Степановой «Аляске»,
в его же ботинках и с уверенностью, что украинский самогон
гораздо крепче сибирской водки. Смотрел Степан вслед самолету
и думал: «правду в книжке насчет любви писали - все беды на
свете от нее, от проклятой»
Обсудить
статью
|
